На досрочных президентских выборах в Казахстане ожидаемо одержал победу исполняющий обязанности главы республики Касым-Жомарт Токаев. Его считают продолжателем курса первого президента , но у политики нового лидера явно будут свои особенности. В частности, Токаев долго работал во - и в СССР, и в независимом Казахстане. Много лет он провел в Китае. Смена президента Казахстана, вероятно, даст новый импульс отношениям с этой страной, чего очень ждет Пекин - у него свои интересы в центральноазиатской республике. Но не всем это по душе. В масштабах китайской экспансии разбиралась .

Разворот на восток

В феврале 2016 года дочь первого президента Казахстана Нурсултана Назарбаева Дарига, тогда занимавшая пост заместителя премьер-министра республики, заявила на заседании расширенной коллегии , что именно Китай - судьба республики, а ее гражданам надо учить новый иностранный язык. Крупные казахстанские компании тогда уже отправляли сотрудников на курсы китайского и предлагали хорошие бонусы за свободное владение языком.

Акция протеста против просьбы Китая разрешить арендовать земли в Казахстане для выращивания сельскохозяйственных культур.

Однако с точки зрения большинства жителей страны все выглядело не так мило. В том же 2016 году правительство внесло существенные изменения в земельный кодекс страны: 1,7 миллиона гектаров сельскохозяйственных угодий решили продать через аукционы. При этом иностранцы могли арендовать земли на срок до 25 лет.

К этому времени у жителей Казахстана уже было некоторое предубеждение против китайцев - КНР в чудовищных объемах поглощает воду из Черного Иртыша и Или, что привело к обмелению некоторых рек в Казахстане. На Иртыше даже построили водохранилище, которое фактически контролирует и урезает использование Казахстаном собственного же водного ресурса.

Поэтому после сообщений об аукционах в стране начались протесты. Люди высказывали беспокойство в связи с экспансией китайских фермеров и засилья китайских денег в добывающей промышленности страны. Автозаки протестующие встречали китайским приветствием «nihao».

Митинги Назарбаев разогнал. И дело тут вовсе не в нежелании уступать оппозиции. Просто местной экономике будет крайне сложно, если вообще возможно функционировать без сотрудничества с Китаем.

Сильное плечо

Казахская экономика ресурсозависима и ориентирована на экспорт. По оценкам британского исследователя Симоны Боненбергер-Рич, около трети ВВП страны составляют нефтяные доходы. Более того, доходы, прямо и косвенно связанные с добычей полезных ископаемых, наполняют государственный бюджет почти на две трети. Экспорт Казахстана преимущественно сырьевой. Почти 70 процентов сырьевого сектора составляют нефть и газ.

Такая структура порождает зависимость от импорта промышленных товаров, от одежды до станков, а также от внешнего финансирования. Республика вынуждена привлекать средства из других стран, так как доходная часть бюджета напрямую зависит от цен на нефть. Рухнут они - и государство не сможет исполнять свои социальные обязательства. А ведь приверженность им была декларирована первым президентом и остается гарантией стабильности и гражданского мира в стране.

Рабочие на церемонии открытия цементного завода, построенного совместно китайской группой Gezhouba и казахстанской компанией Corporation DANAKE.

Боненбергер-Рич отмечает, что стабильность политической системы Казахстана сильно завязана на объем выручки от продажи природных ресурсов, и спокойное существование элит невозможно лишь за счет перераспределения нефтяных доходов. Эти доходы оказывают влияние на политику не только в качестве основной доходной части бюджета. Внутри элиты они распределяются преимущественно непублично. Подобный характер взаимодействия накладывается и на отношения с кредиторами - инвестиции в республику привлекают тоже «за закрытыми дверями».

Для понимания китайского интереса к Казахстану стоит взглянуть и на геоэкономические условия, в которых находится республика. Казахстан - это своеобразный мостик для торговли между КНР и странами Европы, и транзитный потенциал является, с точки зрения Пекина, главным преимуществом экономики среднеазиатской республики. Однако для того, чтобы реализовать его в полной мере, КНР необходимы инвестиции в модернизацию транспортной инфраструктуры Казахстана, что вполне укладывается в китайскую концепцию Экономического пояса Шелкового пути (ЭПШП).

Присутствие КНР в нефтегазовой отрасли Казахстана постоянно растет, китайцы не только активно инвестируют в инфраструктурные проекты, но и вкладываются в приобретение небольших компаний. К примеру, в 2009 году было завершено строительство газопровода и нефтепровода до Алашанькоу на сумму более девяти миллиардов долларов. Постепенно под контролем китайских инвесторов оказалась вся добыча нефти в Актюбинской области Казахстана.

Еще один крупный китайский проект в Казахстане - компания «Казахмыс», которая является практически монополистом добычи меди, золота, цинка, никеля, хрома и алюминия в стране. Более половины ее совета директоров составляют подданные Соединенного Королевства, а живет она исключительно за счет кредитов Пекина. Когда в 2015 году компания захотела разрабатывать Актогайское месторождение, Банк развития Китая выделил ей полтора миллиарда долларов под льготные проценты. За это «Казахмыс» поставляет в КНР медь по ценам ниже рыночных. В целом более 80 процентов продукции «Казахмыса» экспортируется именно в Китай.

Бесплатный сыр

Правительство Казахстана уже несколько лет отдает приоритет китайским банкирам и фондам. До 2022 года в экономику среднеазиатской республики должно поступить около 48 миллиардов долларов. Сотрудничество выгодно не столько объемами, сколько лояльными условиями, поскольку китайские инвестиции не несут в себе никакой политической нагрузки. Для того чтобы их получить, не обязательно соответствовать демократическим стандартам, поддерживать определенный уровень прав человека или свободы слова, что важно для американских и европейских банков и фондов. Например, Белоруссия, пытаясь привлечь средства из , сталкивается с требованиями комплексных реформ.

В то же время китайцы не против вкладывать деньги в обход стандартных процедур, а решение вопросов на личном уровне глав стран, компаний и ведомств близко стилю управления казахстанских чиновников. Кроме того, в инфраструктурные проекты готов вкладываться только Пекин, между тем они нужны и самим казахам, полностью зависимым от экспорта углеводородов.

Деньги из Поднебесной позволяют стабилизировать не только финансовую, но и политическую систему Казахстана. Кредиты позволяют оперативно закрывать дыры в социальной сфере, поддерживать на плаву банковский сектор. Впервые правительство республики поступило так во время финансового кризиса 2009 года. Наконец, китайские кредиты довольно дешевы и выдаются на приличный срок - до 20 лет.

Но у этой эпохи финансового благоденствия есть и оборотная сторона - риск того, что власти Казахстана уже не смогут обходиться без внешних заимствований. Легкость, с которой китайские деньги позволили решать бюджетные вопросы, привела к определенной зависимости от них. За десять лет внешний долг правительства вырос в десять раз. А так как кредиты предоставляет только Поднебесная, республика будет становиться все более зависимой от воли китайских кредиторов.

Но бесплатный сыр бывает только в мышеловке - за дешевые кредиты приходится платить экономической лояльностью. Обычно это подразумевает право исключительной покупки доли в добывающих компаниях для Китая или эксклюзивные поставки товара, который эти компании производят, как в случае с «Казахмысом».

Вопросы безопасности

Еще один китайский интерес, касающийся всей Средней Азии, - это обеспечение безопасности. Бывшие советские республики граничат с неспокойным Синцзян-Уйгурским автономным районом (СУАР), где проживают тюрки-уйгуры. В Синцзяне развит сепаратизм и религиозный экстремизм, который Пекин пытается подавить с помощью насильственной китаизации. Уйгурские экстремисты уже давно наладили связи с запрещенными в России экстремистскими организациями, такими как « », и с таджикскими группировками схожего толка.

И здесь у Китая с Казахстаном схожие интересы. Пекину необходимо интегрировать СУАР, в том числе за счет снижения религиозно-экстремистского накала во всем регионе. Для этого ему необходим стабильный и светский Казахстан. Это не только позволит избежать дополнительного напряжения в регионе и предотвратить появление баз исламистов в среднеазиатских республиках, но и поспособствует стабильности Экономического пояса Шелкового пути.

Для Китая важна не только политическая, но и экономическая безопасность. Одной из основных задач Пекина сейчас является превращение СУАР в логистический и экономический узел всей Средней Азии. Поэтому участие китайского бизнеса в экономике Казахстана будет расти, что обеспечит как дальнейший транзит китайских товаров, так и бесперебойные поставки углеводородов непосредственно в автономный округ.

Внешнеполитическая стратегия в этом направлении предполагает экономическую интеграцию КНР и стран, лежащих на пути китайских товаров в Европу. Именно для этого КНР инвестирует в инфраструктуру Казахстана, разработку нефтегазовых месторождений и увеличение пропускной способности магистральных нефтепроводов республики.

Китайская экспансия в Казахстане пока не пересекается с интересами России. Обе региональные державы желают видеть соседнюю республику стабильной, да и играют они на разных полях: Москва сотрудничает с Казахстаном в сфере обеспечения безопасности и выработки общих политических курсов, Пекин сосредоточен на финансах и инвестициях.

Не исключено, что при Токаеве, имеющем связи в китайских элитах, сотрудничество двух стран продолжит развиваться и расширяться в том же направлении. Однако вечно эта идиллия длиться не может, учитывая степень зависимости Казахстана от денег Пекина. В итоге среднеазиатская республика окажется на распутье: ей придется либо смириться с ролью «догоняющего» и следовать в политическом кильватере КНР, либо отказаться от таких доступных китайских денег, перейдя к модернизации экономики своими силами. Последний вариант выглядит заманчиво, но имеет свои риски - например, неминуемое падение уровня жизни. Для нынешней политической системы страны оба варианта могут оказаться фатальными. Они приведут к ее крушению или потребуют масштабных реформ, что в любом случае станет концом назарбаевской стабильности.

Сетевые СМИ о проблемах соотечественников

Обычно родственники за рубежом в Китае не считаются чем-то порочащим человека, однако, когда речь идет о казахах или уйгурах, на ситуацию смотрят совсем иначе. Уйгуры традиционно считают несправедливым присоединение к Китаю Восточного Туркестана (так они называют СУАР) и борются за самостоятельность Синьцзяна. Казахи, которых в Китае насчитывается до полутора миллионов, не проявляют явных сепаратистских настроений. Однако в соседнем с КНР Казахстане живет свыше 200 тысяч уйгуров, которые имеют постоянные связи со своими соотечественниками в Китае. Таким образом, тень сепаратизма падает и на китайских казахов, часть которых, по мнению Пекина, может быть вовлечена в сепаратистскую деятельность.

«За что в Китае осуждено 160 этнических казахов? » — «В Китае 160 этнических казахов осуждено по разным причинам. В специально созданную комиссию по данному вопросу сейчас поступило около четырех тысяч жалоб. В течений недели китайские службы провели обыски в домах 30 тысяч казахских семей. Были изъяты все материалы касательно Казахстана и исламской религий: флаги, книги, фото », — такие шокирующие факты привели на пресс-конференции родственники осужденных в Китае казахов.

«Это накладывает отпечаток на наши отношения » — 7 декабря в Астане этнические казахи из Китая, проживающие в Казахстане, дали пресс-конференцию. На ней они заявили о том, что власти КНР притесняют казахов в Синьцзян-Уйгурском автономном районе. По их словам, там стали закрывать казахские школы, запретили казахам посещать мечети. А у тех, кто хочет уехать в Казахстан, по разным причинам забирают паспорта. Между тем наблюдатели считают, что в КНР не притесняют казахов. С другой стороны, если и притесняют, то нельзя говорить конкретно о казахах, скорее, — это общая политика Пекина по отношению к национальным меньшинствам Китая. Специалисты по Китаю рассказали «Саясат», как нужно действовать Казахстану в этой ситуации.

Ведущий сотрудник Института востоковедения им. Р. Сулейменова Еркин БАЙДАРОВ – «Делать какие-то выводы я пока не могу. Диаспора казахов в Китае — это часть этноса. Мы должны везде, где живут казахи, будь это Китай, Россия, защищать казахов и делать все, чтобы иметь связь с ними, находиться с ними на контакте. Когда мы такое слышим, то это не хорошая новость. Конечно, то, что происходит в Китае, это внутренние дела КНР. Но вопрос наших соотечественников должен показать нас, что есть страна, которая может за них заступиться. Мы должны защищать честь и достоинство наших соотечественников, если, конечно, они не нарушают законы и порядки ».

Доктор политических наук, китаевед Константин СЫРОЕЖКИН – «Казахская диаспора — это горячий вопрос, хотя у неё нет особых проблем в КНР. Потому что всё давно оговорено. Более того, многие этнические казахи занимают чиновничьи должности в СУАР. Какая реакция должна быть в таком случае должна быть? Переговоры организованы, они идут постоянно. Это МИДовская реакция, и она нормальная ».

Аналитик университета Нархоз и со-основатель виртуальной экспертной площадки Bilig Brains Данияр КОСНАЗАРОВ – «Я не думаю, что есть отчетливая точечная политика в отношении казахов, проживающих в Китае, со стороны Пекина. Но в любом случае мы должны уделять внимание этому вопросу. Потому что в Казахстане остро стоял вопрос соотечественников, репатриантов. У нас есть возможность обсуждать и поднимать этот вопрос, что и делается. На мой взгляд, надо обсуждать этот вопрос не завуалировано, а точечно, то есть не вместе с другими вопросами. Принцип наших отношений строится на не вмешательстве во внутренние дела. Но этот фактор нивелируется, учитывая влияние КНР у нас в рамках ЭПШП. Когда такой острый вопрос стоит, негативное восприятие Китая в Казахстане будет только усиливаться. Надо понимать, что этнические казахи не являются силой или угрозой, которая мешает КНР в развитии. По большому счету это накладывает отпечаток на наши отношения. КНР, как и Казахстан, заинтересован в мягком дружественном отношении с соседями ».

«Участились обращения по проблемам казахской диаспоры в КНР » — В связи с участившимися обращениями по различным проблемам этнических казахов в КНР дипломатическими ведомствами Казахстана и Китая проводятся регулярные консультации для обсуждения вопросов казахской диаспоры. Об этом сообщили в пресс-службе МИД РК.

Так, 27 ноября состоялась очередная встреча заместителя министра иностранных дел Казахстана Акылбека Камалдинова с послом Китая Чжан Ханьхуэйем. В этот же день проведены консультации между Департаментом консульской службы МИД Казахстана и руководством консульского отдела посольства КНР в Астане по взаимодействию при решении вопросов, связанных с казахской диаспорой (гражданами КНР).

Ранее, 9 ноября, посол Казахстана в Китае Шахрат Нурышев встретился с помощником министра (вице-министром) иностранных дел КНР Ли Хуэйлаем. Сообщается, что до конца текущего года состоится рабочая поездка первого заместителя министра иностранных дел Казахстана Мухтара Тлеуберди в Урумчи для встречи с руководством Синьцзян-Уйгурского автономного района КНР и управлением иностранных дел СУАР КНР, а также инспекции Паспортно-визовой службы МИД РК.

Также в декабре запланирована рабочая поездка заместителя министра иностранных дел Акылбека Камалдинова в Пекин для проведения очередного заседания Подкомитета по сотрудничеству в области безопасности РК — КНР и межмидовских политических консультаций двух стран, в повестку дня которых также будут включены вопросы казахской диаспоры КНР.

«В соответствии с установками Президента Н. А. Назарбаева вопросы, связанные с казахской диаспорой за рубежом, являются одним из приоритетов в деятельности МИД РК и регулярно включаются в повестку двусторонних переговоров и встреч руководства внешнеполитического ведомства Казахстана с соответствующими органами других стран «, — прокомментировали в МИД РК.

«Посол Китая о ситуации с китайскими казахами: Это наши внутренние дела » — Не вмешиваться во внутренние дела Китая попросил посол КНР в Казахстане Чжан ХАНЬХУЭЙ, комментируя тему притеснения казахов в Синьцзяне.

«Если дело касается граждан, у которых есть китайские паспорта, – это чисто внутренние дела Китая » , – заявил официальный представитель Поднебесной.

«Что касается притеснения казахской диаспоры : во время проведения XIX съезда, до и во время его проведения в СУАР предпринимали жесткие меры надзора и досмотра всех людей, не только казахов, но и ханьцев, и других национальностей без исключения. На местах сотрудники правоохранительных органов перестарались, есть отдельные случаи. По ним мы направили информацию в Пекин и СУАР, потому что высокопоставленные чиновники не знали о ситуации », – сказал Чжан Ханьхуэй.

«Казахам в Китае предоставлены даже большие льготы, чем уйгурам — эксперт о «притеснении» этнических казахов в Поднебесной » — Не так давно на эту проблему обратил внимание Марат ШИБУТОВ в своем материале «Замена «экспорту невест»: почему СМИ США волнует судьба казахов в Китае «. Его взгляд пал на то, что в СМИ все чаще начала мелькать информация о притеснении этнических казахов в Китае. В материале рассматривались случаи, в которых казахов притесняли по религиозным признакам, отбирали карточки оралманов и задерживали за связи с уйгурами. Марат Шибутов предположил, что подобные публикации могут быть выгодны американской стороне, дабы рассорить Казахстан и Китай.

Также все эти новости объединяло то, что у них не было достоверных источников и факты этих деяний никем официально не подтверждены.

В связи с этим корреспондент медиа-портала Caravan.kz решил обраться к известному политологу, востоковеду и синологу Константину СЫРОЕЖКИНУ, дабы выяснить как на самом деле обстоят дела у этнических казахов в Китае – «В СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный район) казахи в некоторых регионах признаны автохтонным народом, а потому обладают значительно большими правами, нежели в восточных регионах Китая. Более того, по моим личным наблюдениям, казахам предоставлены даже большие льготы, нежели уйгурам, что можно рассматривать и как «дань» казахстанско-китайским отношениям, и как элемент традиционной политики «использования варваров для контроля за варварами». Менять эту политику пока никто не планирует.

Проблема в том, что большая часть описанных запретов распространяется на все население СУАР КНР, а не только на казахов. Нормы отправления религиозных обрядов и ношения «хиджаба» регламентируются «Правилами религиозной деятельности в СУАР», принятыми 4 декабря 2014 года. С 1 июля в КНР вступил в силу «Закон о кибербезопасности», ужесточающий нормы использования Интернета, как в части распространяемой в сети информации, так и регистрации пользователей. Вполне возможно, что фиксируемые случаи временного задержания граждан казахской национальности – следствие вступления в силу именно этого закона. Что касается ограничений на выезд в Казахстан, это «информационная утка». Официально никаких ограничений нет. Власти КНР выезду не препятствуют, а въезд в Казахстан в качестве оралмана регламентируется квотами, предоставляемыми правительством Казахстана и никак не связаны с политикой Китая ».

«Притесняют ли в Китае казахов? » — Стоит отметить, что проблему казахов Китая подняли в конце июня на всемирном курултае казахов, прошедшем в Астане с участием президента Нурсултана НАЗАРБАЕВА. Один из его участников, проживающий в Германии Омирхан АЛТЫН заявил — «Китайские власти в нарушение своего и международного законодательства, международных норм по защите прав человека попирают права этнических казахов. Наши сородичи просят о помощи, недавно осудили 10 казахов. Говорят, их судят за то, что они хвалили Казахстан, держали связь с сородичами из Казахстана. А еще за то, что они говорили о желании переехать на родину. Судят молодых ребят только за то, что они просто зашли в мечеть помолиться. Такого нельзя допускать. Если мост будет разрушен, то какая тогда будет дружба между народами? Среди наших сородичей террористов нет ».

В ответ Нурсултан НАЗАРБАЕВ сказал: «Мы знаем о событиях в Синьцзяне. Есть терроризм, экстремизм, но о том, что там притесняют казахов, я не слышал. Если это есть, мы узнаем через МИД и обратим соответствующее внимание ».

Валерий СУРГАНОВ – «Никаких плохих чувств. Почему Китай борется не с казахами, а с бородачами » — Информация о неких притеснениях этнических казахов в Китае, которая муссируется в Казахстане второй месяц подряд, напоминает осознанную игру в недосказанность. Вроде бы говорится об имеющих место масштабных притеснениях, но не расшифровывается, что именно они собой представляют. Тот самый случай, когда о ситуации слышали все, но сказать толком что-то конкретное никто не может. Однако, если собрать информацию по крупицам и постараться ее упорядочить, очень похоже, что китайские власти активизировали в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) антитеррористическую кампанию, которая была приурочена к проведению XIX съезда Компартии КНР. Вероятнее всего, под нее и попали проживающие в СУАР этнические казахи, точное число которых не берется назвать никто…

Как видим, в этой истории многое пока неясно. Объективно говоря, необходимо разбирать каждый конкретный случай: действительно ли тут имеются факты подпольной экстремистской или террористической деятельности? До сих пор в точности не известны масштабы: идет ли речь об отдельных личностях или на самом деле можно говорить о массовых задержаниях. Отдельный вопрос – насколько в данном случае вообще имеет значение национальная принадлежность задержанного. Как бы там ни было, важно, чтобы сложными обстоятельствами не воспользовались деструктивные силы, которые хотели бы рассорить две страны и два народа.

© ZONAkz, 2017 г. Перепечатка запрещена. Допускается только гиперссылка на материал.

Казахи Китая не только бережно хранят традиции, но и принимают активное участие в общественной жизни этой страны. О том, как живется нашим землякам в Китае, рассказала милая девушка по имени Лиза. Познакомились мы с ней через мою приятельницу, которая в прошлом году открыла курсы русского языка для местных казахов.

Наша встреча состоялась в комнате общаги, где девушка сразу, по-казахски, угостила нас чаем с молоком, отметив что положила сахар, хотя у нее дома пьют тот же чай, но с солью. Разговаривали мы на казахском, стоит отметить что ее казахский звучит гораздо приятнее нашего, «чистый» — без сленга, от него голос слышится очень спокойным, такой я встречала разве что у ведущей на радио «Шалкар».

— Расскажи о себе

— Меня зовут Лиза, я учусь на 4 курсе в Nanjing university of agriculture. Родом я с уйгурского автономного региона Синьцзян, Алтайский край. В семье нас четверо, я самая младшая. С 70х по 90-ые годы, не китайцам, разрешалось иметь не больше двух детей, поэтому моим родителям пришлось заплатить за меня налог (1000 юаней), и сейчас они часто шутят, что в буквальном смысле купили меня (смеётся).

— Какой язык ты считаешь родным казахский или китайский?

— У нас в семье все разговаривают на казахском, родители китайский не знают. Когда дома начинаю разговаривать на китайском, старшее поколение меня ругает, говорят, что я казашка и казахский мой родной язык.

Школы у нас есть двух типов: с китайским языком обучения и казахским. Я училась в казахской школе. Но начиная с первого класса у нас был урок китайского языка, а затем добавилась и история Китая. Истории Казахстана у нас конечно не было, но опять же, с первого класса есть урок казахской грамоты или литературы. Там мы вкратце знакомимся с историей Казахстана, великими писателями и их произведениями, учим грамматику языка.

— Но обучение в университете идет только на китайском. Как ты успела его так хорошо подтянуть?

— Что касается меня, после начальной школы, нам дается возможность сдать экзамен и уехать в другой город, в школу интернат, где все обучение ведется только на китайском, туда я и поступила. Таким образом, начиная со средней школы я не живу с родителями в Синьцзяне, приезжаю только на каникулы.

— Что тебе известно о твоей исторической родине?

— Не скажу, что мне известно многое. Конечно я слышала о крупных городах, как Астана и Алматы. Но я ничего не знаю о политике, экономике и Конституции современного Казахстана.

Несмотря на это, я знакома со многими праздниками и традициями — этому меня научили в семье.

Мы тоже отмечаем Наурыз и Курбан айт, готовим казы. Помню, как в детстве мы выходили во двор и играли в Асыки или Кыз куу. Ну и конечно, еще в школе нас знакомили с произведениями Абая Кунанбаева, Магжана Жумабаева и многих других. Даже здесь над столом я повесила отрывок из слов назидания Абая.

— Я заметила, что вы используете арабский алфавит.

— Это не совсем арабская письменность, скорее это традиционная казахская письменность, которая использовалась до кириллицы.

— Расскажи о жизни в Синьцзяне в целом: все ли вас устраивает, нет ли притеснений от китайцев.

Лично меня все устраивает. Китайцы мирный и дружелюбный народ. В школе и в университете они полностью погружены в учебу. Если у меня возникают трудности и я не усваиваю материал, мне всегда помогут. К тому же требования для нас немного занижены, по сравнению с китайцами. Например, сейчас я могу закрыть свой курс набрав 65 баллов, в то время как китайцам следует получить минимум 75 баллов. Так же дела обстоят и с поступлением в университет. Ежегодно правительство Китая выделяет отдельные гранты и стипендии для учеников из Синьцзяна, объясняя это тем, что им важно поднять общую грамотность всего населения страны.

Что касается моего дома, там нам дают свободу выбора — никто не заставляет разговаривать только на китайском или только на казахском. У нас имеется местное телевидение и радио, где много интересных передач на казахском языке. При желании можно приобрести антенну помощнее и ловить сигнал с Казахстана: смотреть ваши телешоу.

— Есть ли у тебя в планах посетить Казахстан или может даже переехать жить?

Конечно я хотела бы побывать в Казахстане, как никак это моя Родина. Из того что я читала и видела в интернете, я знаю, что Казахстан во многом не похож на Китай. Там просторно, чистый воздух, хорошая природа, образованные люди. Наши родители тоже советуют нам планировать свое будущее не в Китае, а в Казахстане, все же различие в менталитете значительное.

Сейчас мой брат учится в Усть-Каменогорске, недавно он женился на местной девушке. Так, что надеюсь в скором будущем я смогу посетить Казахстан.

Весной 2018 года этническая казашка Сайрагуль Сауытбай - бывшая преподавательница в одном из лагерей для мусульман, незаконно казахско-китайскую границу. Позже, получив статус беженки в Швеции, она об условиях содержания в лагерях перевоспитания - пытках, физическом и психологическом насилии.

Впервые о лагерях идеологического перевоспитания для этнических меньшинств международное сообщество заговорило в 2017 году. Тогда правозащитная организация Human Rights Watch опубликовала статью о центрах политического воспитания, куда отправляют задержанных. В октябре 2018 BBC расследование, которое подтвердило их существование. Следом в Reuters вышла статья «Исследуя китайский ГУЛАГ для мусульман», в которой говорилось о пытках и плохих условиях в местах заключения, полицейском режиме в и отсутствии связи с этим регионом.

Международное сообщество обвинило власти Китая в стирании национальной идентичности меньшинств и преступлениях против человечности. Уйгурское сообщество назвало действия правительства культурным геноцидом.

Мы собрали все, что известно о лагерях сейчас, и поговорили с двумя этническими казахами из Китая об идеологическом перевоспитании, страхе и слухах.

Имена героев изменены

О Синьцзяне

Синьцзян или Синьцзян-Уйгурский автономный регион - самая крупная территориальная единица Китайской Народной Республики. В прошлом земля принадлежала уйгурской народности, в 1760 году территорию превратили в военно-административную единицу - Синьцзян, который в 1955 году стал автономной частью КНР. Большая часть населения - уйгуры, хотя там также живут казахи, узбеки, таджики, татары и другие.